Всемирно известный фотограф-натуралист, основатель заповедника «Брянский лес» Игорь Шпиленок в конце лета отправился со своей семьёй в автомобильную фотоэкспедицию по России. Он снимает заповедную природу нашей страны. В своей первой публикации Игорь Петрович рассказал, что двинулся на Русский Север. На днях он поделился новыми наблюдениями:
«Северный ландшафт природного парка «Полуострова Рыбачий и Средний» с высоты птичьего полета. Зубовская губа, острова Большой и Малый Зубовские на горизонте. Видите белую точку в верхней трети кадра? Это мой экспедиционный кемпер, застывший на трех колесах и домкрате. До ближайшей асфальтированной дороги — полторы сотни километров, до ближайшего автосервиса — в два раза больше. Никакой эвакуатор сюда не доберется...
Все началось с того, что в одной из бесчисленных глубоких луж в центре полуострова Рыбачий я пробил колесо. Оно спустило, но у вездеходов есть возможность подкачивать колеса на ходу. На подкачке я доехал до запланированного места на берегу Баренцова моря и начал менять колесо. Но не тут-то было. Колесные гайки не поддавались. Упорствуя, я переломал инструменты. Такая засада! В этот момент кончился дождь, появилось замечательное освещение, и я занялся фотосъемкой с воздуха, а Маша с Гашей принялись готовить ужин, предварительно проведя полную ревизию продуктов, ведь теперь было непонятно, на сколько дней или недель мы здесь застряли... Ревизия показала, что продуктов на месяц, а вот туалетной бумаги - на неделю:) Но ведь саамы, заселявшие эти места, как-то обходились без бумаги? Главное — тут есть мобильная связь — и наш Мегафон, и какая-то норвежская.
Ближе к вечеру загудел двигатель, и из-за косогора выполз трехмостовый военный камаз. Водитель Николай, мгновенно оценил ситуацию и вынес вердикт: «Сейчас сделаем!» Достал специальный ломик из камазовского торсиона и мощный торцевой ключ. Поднатужились — хрясь — первая колесная гайка отвалилась с куском шпильки. Поняли, что тут обратная резьба и стали крутить в другую сторону. Хрясь — и вторая гайка в наших руках. Тоже с куском шпильки. Третью мы крутили и в ту, и в другую сторону — все рано сломали. Тут мы остановились. Тем более быстро темнело. Николай позвонил коллегам в пару мест, узнал о наличии на свалках металлолома остатков ГАЗ-66, у которых вся ходовая часть одинакова с моим автодомом. Те пообещали дать информацию утром, когда станет светло. Николай сказал, что будет ехать назад через три дня и к тому времени что-то придумает. Обменялись телефонами и камаз исчез в ночи.
Рано утром, когда в нашем маленьком домике с видом на море расползся запах санкционного кофе, раздались первые телефонные звонки. В ближайшей воинской части, которая всего в семнадцати километрах от нас, есть шпильки только ЗИЛ-131, и их, в принципе, можно переделать под шишигу, а настоящие шишиговские можно найти на такой-то метеостанции, вот вам телефон, там есть человек, который всю жизнь передвигается на ГАЗ-66 и знает про них все. Не успел я набрать номер, как этот шишиговский бог позвонил сам, представился Володей, задал уточняющие вопросы и сказал, что он сейчас на Среднем и едет едет на Цып-наволок, но к вечеру может быть у меня со всем необходимым, это крюк всего в пять километров.
Успокоенный, я ушел на съемку в сторону Цып-наволока. Через пару часов меня догнал «прокаченный» джип с московскими номерами. «Меня зовут Сергей, нас тут группа джиперов, увидели вашу беду и можем помочь, есть все необходимые инструменты...» Вместе с ним я вернулся к нашей стоянке. Шесть человек, четыре джипа. Матерая, сплоченная команда. Мы решили снять по одной шпильке с каждого колеса — огромная, на пару дней, работа для одного, но подъемная для команды. Ребята потратили на меня весь день, переломали часть своих инструментов, но к темноте моя машина из недвижимого имущества превратилась в движимое! К тому же позвонил Володя, сказал, что подъезжает к развилке и готов свернуть ко мне. Я попросил его оставить на всякий случай пару шпилек в приметном месте, на памятнике погибшим морякам, который стоит на развилке.
Джиперы разбили лагерь на ночевку возле моего кемпера и первый тост был: «За Север, за северную взаимовыручку, за то, чтобы изотерма северных традиций опускалась как можно ниже на юг!»
Я опять еду своим ходом под непрерывным дождем и ветром. Подобрал у памятника Володины шпильки. Спасибо!»
