«Никто нас живыми не ждал»: брянский десантник о Первой Чеченской

15945 9
Происшествия
«Никто нас живыми не ждал»: брянский десантник о Первой Чеченской
«Городской» завершает цикл материалов к 25-летию начала войны

В этом году исполнилось 25 лет с начала Первой Чеченской кампании, а по сути настоящей войны в новейшей истории России. Она унесла десятки тысяч жизней с обеих сторон. Редакция сайта телеканала «Городской» посвятила этой скорбной трагической дате несколько материалов о брянских солдатах и офицерах, прошедших через этот ад.

Сегодня мы завершаем цикл очерков. Герой заключительного – уроженец поселка Белые Берега Фокинского района Брянска, где он учился и вырос без рано умершего отца. Он не захотел, чтобы мы опубликовали его рассказ под настоящей фамилией. Не будет и реальных фотографий из гущи боевых событий, в которых довелось принимать участие Александру Косыреву (фамилия изменена). Воспоминания о погибших товарищах, о пережитом, об ужасах той войны глубоко ранили сердце и душу тогда всего лишь 18-летнего юноши, чтобы безболезненно возвращаться к ним снова и снова. Выживший и с честью прошедший Первую Чеченскую, выполнив свой воинский долг до конца, он с большим трудом сумел вернуться к обычной мирной жизни после лечения в психиатрической клинике. Спустя четверть века, по словам самого Александра, он с большой осторожностью решил все же рассказать о своем боевом пути.

- Я не хочу публичной огласки. Ни фамилии, ни фотографий, потому что для меня то, что я был на той войне, совсем не героическая страница моей биографии, это позорная страница для нашей страны. Далеко не все там были наемниками – на той стороне было немало тех, кому внушили, что они защищают свой дом, семью, землю, свободу и независимость, а мы идем их убивать. Та война - это моя судьба, которая не оставила мне выбора, - ветеран боевых действий.

«Срочный» маршрут: Омск – Тула – Моздок

Александр Косырев был призван в ряды Российской Армии в июле 1994 года. Попал в Омск, в учебку, где готовили младших командиров подразделений. Отслужил четыре месяца и по разнарядке отправился в Тулу для прохождения воинской службы в середине ноября в одно из наиболее подготовленных, как считалось, воинских формирований – 51-й гвардейский парашютно-десантный полк 106-й гвардейской воздушно-десантной дивизии.

В это время российское правительство решило окончательно подавить дудаевский режим и навести порядок на территории Чеченской республики, практически отделившейся от России, погрязшей в клановых междоусобицах и ставшей прибежищем для банд наемников. 

- Нас подняли по тревоге 30 ноября, выдали бронежилеты и автоматы, боевые патроны к ним. Наутро отправились в Рязань грузиться в самолеты. О заварухе в Чечне слышали, но куда нас отправляют и зачем, никто не знал, - вспоминает Александр Косырев. - На аэродроме в Рязани ни света, ни тепла, на улице минус 18 градусов, всюду продувает. Замерзли, как собаки. Неведение полное. Когда прилетели Ан-22, погрузились. Единственное, что на тот момент беспокоило, о чем мы летчиков спросили, будет ли тепло в самолете. Они промолчали. Так три часа и летели – друг на друга смотрели и ежились от рязанского холода, засевшего в бушлатах. Всю дорогу командиры молчали. А в голове у каждого вопросы: «Куда мы летим? В какую страну? Зачем?» Когда борта сели и хвостовая часть самолета опустилась, на нас сразу дунул горячий воздух. Подумали, что это от двигателей, вышли наружу – кругом темно, ночь, и так на улице парит. Ну, мы и давай скидывать задубевшие бушлаты, чтобы согреться. Разомлели от тепла и усталости, прямо на аэродроме завалились спать.

Наутро бойцы тульской дивизии от командиров узнали, что находятся в Северной Осетии, в Моздоке. Здесь шло формирование боевых колонн для похода на Чеченскую республику. Сюда перебрасывались не только части регулярной армии, но и внутренние войска, спецподразделения, отряды милиции особого назначения. В общих чертах бойцам обрисовали, что происходит. Президент России Борис Ельцин поставил ультиматум руководству Чечни во главе с Джохаром Дудаевым: в течение 48 часов разоружить все незаконные воинские формирования, которые не подчиняются федеральному центру. В то, что это произойдет, не верил никто. После фактически бегства из объявившей себя независимой республики российских войск, армейские склады с оружием были разграблены. Население оказалось вооружено до зубов, не говоря уже о многочисленных военизированных формированиях, воевавших как на стороне Джохара Дудаева, так и его противников, в рядах чеченской же оппозиции.

- Тот день в Моздоке запомнил очень хорошо. К полудню туман садится. Теплынь. Марево кругом. И словно галлюцинация, из тумана вырастают снежные горы и среди них самая высокая белая шапка – это Казбек. И  кажется, что с головой у тебя непорядок. Полное ощущение нереальности происходящего.

Приказ – идем на Грозный!

Срок ультиматума вышел. Никто и не собирался сдавать оружие. Сторонников Дудаева стало больше. Бывшие в оппозиции к нему полевые командиры теперь перед страхом российской военной угрозы переметнулись на его сторону. Многие бандитские по сути формирования боялись реального наведения правопорядка и готовились воевать до последнего.

- Мы получили приказ и двинулись на Грозный. Десантники шли первыми, колоннами, как на параде. Зашли на территорию Чечни, как в первых же селениях начались волнения. Нам дорогу перегораживали толпы людей, которые не хотели нас пропускать. Это потом стало понятно, что с виду мирные, одетые по гражданке бородатые мужчины – чеченские боевики. Они сгоняли женщин, стариков и детей целыми поселками, чтобы задержать наше продвижение вглубь, к Грозному, - говорит Александр. – Видно было, что у каждого из них под пальто, курткой если не обрез, то пара гранат точно есть. Особо активные из толпы пытались отцепить полевые кухни или медсанчасть. Ни обыскивать, ни разгонять этих людей мы не имели права. Терпение кончалось. И только наши командиры, которые прошли и Афган, и другие горячие точки, сохраняли выдержку, не отвечали на эти провокации, понимая, чего добиваются боевики. Благодаря офицерам, и рядовым солдатам удалось сохранить хладнокровие, хотя пришлось и в воздух пострелять, чтобы остудить пыл горцев.

Боевое крещение

В планах главного командования, вероятно,  все выглядело достаточно просто. Оцепить столицу Чечни войсками, никого не впускать и не выпускать. А внутренние войска и ОМОН разоружат боевиков, будто бы те и не собирались воевать.

- Осознание того, что у нас самое настоящее боевое задание, пришло буквально на второй день, когда по нам с сопки влупила гаубичная батарея. Когда полетели головы и части тел. Если в первый день было ясно, и с воздуха нас прикрывали вертушки, они и были нашей разведкой, то в этот раз в туман мы остались без воздушного прикрытия. А мы как шли колонной, так и идем.

Первым же залпом противник подбил головную БМД с командирами. Они стали уничтожать нашу колонну. Страх. Ужас. Паника. Вот тогда сразу стало понятно, что такое настоящая война и как она отличается от того, что нам в фильмах показывали.

Мы повыпрыгивали из машин и быстрее драпать в поле, не понимая, что сначала сожгут технику, а потом нас перебьют. Я до сих пор помню громовой голос командира: «Солдаты, кто сейчас не поднимется, того я буду сам расстреливать». И очередь автоматная над головами. И все тут же по машинам, ни один человек не остался в поле лежать, все по «нонкам» (САО 2С9 «Нона» - 120-мм дивизионно-полковая авиадесантная самоходная артиллерийско-минометная установка – прим. редакции).

Все шесть наших «нонок» командиры тут же поставили клином, и первым же ответным залпом мы попадаем в боекомплект гаубичной батареи противника. То ли повезло, то ли там тоже неопытные бойцы оказались, раз все сложили в одном месте, либо не успели к встрече с нами. Там такой огненный столб с землей поднялся… Просто взлетела гора – и тишина. Взлетаем на сопку – стоят развороченные гаубицы, а вокруг одни только трупы. Вот это было мое начало Чеченской войны. Вот это было мое боевое крещение 11 декабря 1994 года.

Штурм Грозного

До конца декабря с тяжелыми боями пробивались тульские десантники к столице Чечни. Часто командование отдавало противоречивые приказы. То брать высоту и окапываться, то отходить назад. «Подзавязли мы в этих боях, да в окопах, но к новому году добрались до Заводского района Грозного», - вспоминает Александр.

- Стояли дня два перед решающим штурмом. Подошла печально известная Майкопская бригада. Они должны были у нас переночевать. Мы с этими ребятами общались, рассказывали друг другу, кто и как с боями пробивался. Утром они ушли на штурм. Как погибла почти половина майкопцев, а то и больше, теперь уже известно. Хотя версий причин много – и глупый приказ отправить танки на узкие улицы города, в каменные тиски. И неопытность самих командиров, и несогласованность в действиях частей. А тогда только и разговоров было о несметном количестве боевиков с гранатометами.

Мы пошли на штурм по своему направлению вечером и сразу попали под артиллерийский и танковый обстрел. На тот момент у нас из 200 человек за минусом погибших и раненых, штабных, комендантского взвода, снабженцев и медиков реально воевали человек 90. Вот и весь батальон. Поначалу думали, что потеряли одну машину. Но после боя по найденным бронежилетам и частям одежды парней смогли установить, что и вторую нашу БМД противник подорвал. Боевое задание выполнили, закрепились. Тогда мы уже научились воевать, потому что через многое прошли. Появилось ожесточение. Особенно после одного случая. Мы захватили пожарную часть. И там оказалась вода. Вот уж мы до нее дорвались, но она оказалась отравленной. Вы не представляете, как мучился весь батальон. У ребят чуть ли не полное обезвоживание. Человек за пару дней превращался в скелет. Не лица, а черепа, обтянутые кожей. И через эту боль и жуть прошли мы 18-летние.

Рассказывая о тех событиях, Александр нет-нет да и вновь собьется с мысли. Это последствия контузии и перенесенного психического расстройства. По его словам, память возвращалась долго после лечения. Кое-что забылось за давностью событий. Что-то само по себе стерлось из памяти – так уж она устроена, что удаляет кошмарные воспоминания, оставляя хорошее. Не утихает и не забывается только боль потерь.

- Столько друзей было. И столько эмоций. Всем было страшно. И снаряды нас крыли. Кругом трупы. Я вообще, когда первых убитых боевиков увидел, вы не представляете, что со мной было. Я смотрю на них – новейшая форма, не российская, натовская что ли. Здоровые мужики, здоровее меня щуплого солдата раза в два, бородатые. И мы – грязные, в оборванной форме, изможденные. Бывало, что у чеченцев захватим, то и наденем. Еду добывали, как могли. Очень сложно было.

Муха – белокрылая птица…

- Александр, так что стало самым сложным на этой войне для вас, с чем не удалось смириться, что не удалось перебороть, к чему привыкнуть, если так вообще можно говорить применительно к войне?

- Все было сложное и страшное. На войне ни к чему нельзя привыкнуть. Люди ведь все очень разные. Я с детства был очень впечатлительным. До армии в видеосалонах, когда ужасники смотрел, глаза закрывал, а пацаны надо мной смеялись. Я так и не привык к трупам, хотя они были повсюду. Но мне всегда было страшно на них смотреть. Я так и не привык к страданиям людей, невозможно привыкнуть к смерти. Однажды нас накрыли из «Градов». Я помню, как мы убегали, как ровно ложились снаряды, как замертво падали мои друзья… Дружили мы хорошо, крепко. Как родные были друг другу. Я убегал от «Града», молился, мама мне молитвы писала. Видать, меня Бог услышал и уберег. А после артналета у нас столько было погибших… Несколько минут обстрела – и мы выходим собирать раненых, а там вся площадь в крови, и мы тащим бойцов к «шишиге» с хирургами, рядами их укладываем. И врач выскакивает еле на ногах, осматривает и выбирает, кого еще можно спасти, а кого оставляет умирать. И все всё понимают, и видят эту агонию, представляют себя на месте умирающего, и отводят глаза, и идут за другими ранеными.

- Каждый раз смотреть смерти в лицо и не стать циничным убийцей? Это не против логики?

- Не-не, ни в коем случае, надо всегда оставаться людьми. Шутки были, прибаутки. Старших товарищей за это уважали и ценили. Посиделки у костра. Я вспоминаю, когда мы захватили тот злополучный вокзал, – а это, как оказалось, одна из значимых успешных операций ВДВ за всю их историю, предстояло штурмовать вторую половину Грозного. Сняли всех наших бойцов с постов, собрали вместе и устроили нам такую встречу недалеко от вокзала в бывшем когда-то железнодорожном общежитии. Две роты под шестьдесят с чем-то человек вышло. Экипировали всем оружием, какое только было, все, что отбили у боевиков. У меня, например, был трофейный ленточный крупнокалиберный пулемет – единственный в моей роте. И говорят нам, мол, пока отдыхайте, а будет приказ, тогда и выдвигаемся.

И тут все мы встретились, все рядом, вместе, друг друга не видели несколько недель. Сняли бронежилеты, с которыми не расставались ни днем, ни ночью. Гитары взяли. Как стали рассказывать о своих приключениях, переживаниях. И такая теплота вдруг пошла. И давай панк-рок перестроечный петь «Муха – белокрылая птица, Муха - боевой самолет!» И мы немного под мухой на отдыхе. Реально настоящий воздух почувствовали, ощутили радость от встречи. Вот эту атмосферу я до сих пор помню. Мы-то думали, что отдохнем по-настоящему, а в четыре утра команда на построение. Выдвигаемся в полной боевой выкладке. И вот эти несколько часов с ребятами, но они настолько запомнились… Я вот с вами сейчас разговариваю, а будто там нахожусь, вижу лица всех.

Мертвая пу-сто-та

Командование поставило перед тульскими десантниками захватить непосредственно штаб дудаевцев на другом конце Грозного. Они прорывались через засады, возвращались к местам отдыха и попадали в новые засады, опять зачищали все на своем пути. Несли потери и выносили на своих плечах раненых. Война продолжалась. А перед глазами – погибший от выстрела из танка молодой боец, придавленный балкой перекрытия. Только разбитая голова наружу и руки. Его так и не смогли вытащить из-под плиты. Она стала для него могильной.

- Мы около недели ходили по блок-постам мимо него, одним маршрутом. И каждый раз было страшно понимать, что мы вот они - живые, а он мертвый, его больше ни для кого не существует. И он больше никому не нужен, кроме как своей матери, которая будет рыдать, когда узнает о гибели сына. А он - грязный, черный от копоти, от запекшейся крови, лежит убитый где-то на чужбине… Дай Бог, достанут его из-под плиты, замотают в одеяло, положат в труповозку, отвезут матери… И это очень сильно меня задело. От этих мыслей не страшно. Это другое чувство. Это необъяснимо. У нас с вами жизнь продолжается, у нас нет пустоты. А вот эти пацаны – они уже безликие. Вот они и есть эта пустота. Мертвая пу-сто-та, - Александр набирает воздух в легкие и замолкает.

После взятия Грозного герой нашего очерка брал Аргун. Их было всего лишь двадцать десантников. В неравном бою они уничтожили целый батальон противника. И только из книги «75 лет ВДВ», где эта операция также была признана очень успешной за всю историю воздушно-десантных войск, Александр узнал, что их группа была всего лишь отвлекающей. «То есть нас на убой посылали, а мы выстояли, выжили и победили. Никто нас живыми не ждал даже оттуда», - беспристрастно замечает Александр.

Эта непонятная война

Его дважды за проявленную в боях отвагу представляли к наградам. Сначала -  за захват вокзала в Грозном, а затем – за участие в операции по освобождению Аргуна, когда от непрестанного многочасового боя заклинило автомат Калашникова, когда он и его товарищи сходились в рукопашную с боевиками, когда не раз прощался с жизнью. Но награда так и не шла нашего героя, хотя из Министерства обороны приходило даже письмо, будто награждение состоится такого-то числа такого-то месяца. 

- И воевал я не за деньги, как пытались нас упрекнуть не пойми в чем некоторые офицеры. «Вы ж теперь как контрактники будете получать» - говорили они нам после штурма Грозного. И эти деньги мне были абсолютно не нужны. Я воевал просто для того, чтобы остаться живым и чтобы друзья мои остались живыми. Это была непонятная война.

И от нее он отходил очень долго. Его, как он сам говорит, буквально рвало на части. Ему понадобилась длительная реабилитация. Война почти сломала его психику. Не сложилась семейная жизнь. Женился он уже поздно. Думал раз и навсегда, на всю жизнь. Брак длился четыре года. У него есть сын, но, увы, Александр его не воспитывает. После развода они живут в разных городах. Расставание с бывшей женой переживал очень тяжело. Отошел через полтора года. Жить не хотелось. Поддержку нашел в семье, его домочадцы верующие люди. Взял себя в руки. Отправился в Москву, работал по специальности автокрановщиком.

Он перестал общаться с однополчанами, с которыми воевал. Он понял, что если не сможет забыть те события, то его психика не выдержит воспоминаний. «Я сделал для себя вывод, что я это должен забыть. Я запретил себе это вспоминать» - это рецепт психического здоровья от участника страшных событий Первой Чеченской.

Один из его друзей сошел с ума и умер. Еще пара сослуживцев спились. Еще один погиб от шальной пули, поскольку уже не мог жить без зашкаливающего адреналина. А Александр ищет и находит его в работе, в общении со своими коллегами. Сейчас он строит дороги в столице, в его бригаде много молодежи. По его признанию, он избавился от одиночества и ожил. А теперь ветеран боевых действий строит еще и новые жизненные планы. Ведь жизнь - это тоже борьба, и он продолжает ее, чтобы выжить.

Фото из открытых источников


Хотите предложить свою новость - вам сюда.

Читайте также


Обсуждение ( 9 комментариев )
#9 Пишет Дима Шухов Дима Шухов... 06 ЯНВ 00:16
Родина тебя бросит, сынок. Всегда.

#8 Пишет Дима Шухов Дима Шухов... 06 ЯНВ 00:15
Родина тебя бросит, сынок. Всегда.

#7 Пишет Кисуля Кисуля 02 ЯНВ 21:46
Ещё выше,познав всю глубину Заповеди Не убий.

#6 Пишет Кисуля Кисуля 02 ЯНВ 21:34
Да не обидятся на меня Герои прежних рассказов,но этот Герой понял самую СУТЬ: ВОЙНА -ЭТО АНТИЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ДЕЙСТВИЕ. Мы можем только догадываться, что чувствуют звери, животные,когда гибнут.Но он очень точно озвучил целый поток мыслей о том, как война меняет судьбы людей.Новобранцы,погибшие в первый день, парень,придавленный перекрытием....Автор в своем рассказе поднялся выше политики,ещ

#5 Пишет Саня Саня 02 ЯНВ 11:01
Молодцы!

#4 Пишет Игорь Игорь 01 ЯНВ 17:11
Только у вас на Городском можно такое прочитать. Молодцы!

#3 Пишет Елена Елена 01 ЯНВ 15:16
Низкий вам поклон за вашу работу! Если вам нужна мед помощь все гда обращайтесь я мед работник всегда чем могу помогу.Мои контакты есть у телеканал а.У меня брат был в Чечне

#2 Пишет R R 01 ЯНВ 10:00
Ребята молодцы! Защитили Родину, но Родина их защищать не хочет!

#1 Пишет Кот Бегемот Кот Бегемот... 31 ДЕК 17:14
Тоска.....сопереживаешь на сколько возможно, читая эти строки.... А что завтра нас всех ждёт? ..... Я не уверен в завтрашнем дне!.... Кто против кого?......
Навигация по страницам

😀 😍 😛 😷 😡 👿 😖 💩 💋 🤮 🤑 🤫